През 1960 г. (ВДИ) съветският историк-евразиец Л.Н.Гумильов решава да критикува статиите от 50-те години на ХХ в. на преподавателя от Калифорнийския университет Ото Менхен-Хелфън (Otto John Maenchen-Helfen, 1894-1969), в които се отхвърля като необосновано, както от антропологична, така и от етнографска гледна точка старото становище, че европейските хуни идват от Средна Азия и имат нещо общо с хсионг-ну от Ордос и Жълтата река над Китай.

          Л. Н. Гумильов, като последовател по това време на все още преследваното от комунистите евразийство осъзнава, че ако европейските хуни не идват от Средна Азия пропада фундамента на евразийската теория.

          Евразийството е създадено в София в началото на ХХ в. от избягалият от болшевиките княз Трубецкой. Той е блестящ учен и езиковед, който търси причините защо това зло болшевишката революция, се случи точно на Русия? През 1920 г. и 1921 г. княза издава две емблематични книги: „Европа и человечество“ (София.,1920) и „Исход к Востоку“ (София., 1921).

          Автентичната същност на Русия е на Изток. Проблемите за Русия идват от Запада. Още цар Петър Велики (1682-1725), който за пръв път извършил реформи по западен образец е отметнал Русия от идентичната й карма. А тя е в източния пример и евразийството сочи Хазарския каганат и монголската империя на Чингиз хан, като фактори за благотворно влияние върху руската психология и имперска сила.

Но основният образец за това що е евразийство, е средно-азиатите хсионг-ну, които тръгнали на запад и станали европейските „гунны“.

Хунну стана гун, Евразия е маркирана от Средна Азия до Париж…

През 1900 г., предвид на агресията на Русия на Кавказ и на изток, руският учен Иностранцев възкресява една теория от 1756 г. на французина Дегин, според която хсионг-ну от северен Китай направили преселение оттам до границите на Римската империя в Европа.

За съжаление, хипотезата на Дегин е легитимирана безотговорно от Едуар Гибън в книгата му „Залез и упадък на Римската империя“ (1776-1787).

В статиите си „The Huns and Hsiung-nu“. Vol. 22.; „The legend of origine of the Huns“. Vol 22; Byzantion, 1945 Хелфен подлага на критика необосноваността на едно такова предположение, според което европейските хуни идват от северен Китай и на основата на археологични, антропологични и етнографски сведения потвърждава несъстоятелността на тази хипотеза.

През 1960 г. Гумильов, уплашен че фундамента на евразийската теория рухва решава да го спаси с хитър номер. В своята статия Гумильов си поставя за цел да защити някак хипотезата от 1900 г. на руския учен Иностранцев за това, че средно-азиатския народ хунну „хсионг-ну, сюну” и европейските хуни са един и същ етнос.


Хсионг-ну на китайска ваза

 В тази своя статия Гумильов разработва идеята, че все пак един конен отряд хсионг-ну (на руски - хунну, сюнну) е избягал на запад от преследващите ги хсионг-пи (на руски - сянбийци) и стигнал до Волга. Там хунну си взели жени и се родил нов народ, гунны.

 По логиката на „пасионарната теория” на Гумильов мъжагите хунну оплодили маджарки и за два века се пръкнал нов народ – „гуни” (европейските хуни).

Нов, нов…Но и стар. Защото бащите на тия гунны, според фантастичната хипотеза на Гумильов, са ония от средна Азия хунну, т.е. хсионг-ну. Майките пък са маджарки.

Сиреч, пасионарния конен отряд бягал на запад от сянбийците 2 600 километра за 1000 дни, а като пристигнал на Волга оплодил маджарки, които били наоколо. Историка от ок. ІІ в. от н.е. Дионисий Периегет разбрал за новия народ гунны и писал за тях, според Гумильов.

Защо не дошли на запад и жени хунну? Защото се спасили само мъжагите пасионари от „конния отряд“ на Гумильов. Те препускали, според него по 26 км. на ден. Така препускали 1000 дни, за да изминат 2600 км., а зад гърба им били гонещите ги сянбийци, които избили жени, деца, старци…  

 

          В своята посмъртна монография „The World of the Huns: Studies in Their History and Culture“, (University of California Press, 1973) Хелфен в гл. Х (Ранните хуни в Източна Европа) пише за статията от 1960 г. на Гумильов, следното: „Л.Н.Гумильов (ВДИ 1960,4,123-125) отива най-далече в изводите си (…) В 155 г., под натиска на хсионг-пи хсионг-ну побягнали от Тарабаг на запад. В 160 г. те вече били на Волга. При други обстоятелства (от тяхната история – б.м.) хсионг-ну са се преселвали с покъщина, но сега те преодолели без нея 2600 км. за две до три години. Постоянно воювайки с преследващите ги хсионг-пи (сянбийци-б.м.) те не смогнали да вземат със себе си деца, жени и стари хора. Те продължили да бягат на запад от изгрев до залез слънце дотогава, докато техния враг най-накрая ги изоставил. Само най-издръжливите оживели в отчаяното бягство. Мъртвите тела на хунските жени били разпръснати по цяла Средна Азия. В тези хиляда дни на преход, всички видове висока социална организация били разрушени, всички прекрасни културни достижения на миналото били изгубени. На р. Волга воините хсионг-ну били длъжни да намерят жени от чужди народи. Хсионг-ну се превърнали в „гуни”. Това наистина е чудесна история, само където още по-чудесна се явява елементарната грешка в смятането: 2600 км. разделени на 1000 дни не е 26 км. на ден преход, а 2,6 км. Дистанция, която не би била трудна даже за бременните хунски жени.”

history.rodenkrai.com/new/proizhod_na_prabylgarite/rannite_huni_v_iztochna_evropa.html

 

Ето я версията на Гумильов как хсионг-ну станали европейци гуни: "Нет нужды прослеживать всю историю гибели Северного Хунну, но важно отметить, что это государство сопротивлялось Китаю и сяньбийцам не до 93 г. н.э., а до 155 г., когда окончательный удар был нанесен сяньбийским вождем Таншихаем ("Хунну" С. 237). Вслед за этим в 160 г. встречается первое упоминание о гуннах в Восточной Европе. Следовательно, весь переход от Тарбагатая до Волги произошел за два-три года. А это значит, что 2 600 км по прямой были пройдены примерно за 1 000 дней, т.е. по 26 км ежедневно в продолжение трех лет. Совершенно очевидно, что нормальная перекочевка на телегах, запряженных волами, в этот срок не могла быть осуществлена. К тому же надо учесть, что хунны должны были вести арьергардные бои с преследующим противником. Но именно эта деталь дает возможность понять событие. Сяньбийцы не могли не настичь обозы и, видимо, отбили их, пленив стариков и детей. Воины и частично их жены, бросив все на произвол судьбы, верхом оторвались от преследователей и потерялись в степях около Урала. В этих просторах изловить КОННыЙ отряд, твердо решивший не сдаваться, практически было невозможно, и сяньби повернули назад, сочтя свою задачу выполненной."

gumilevica.kulichki.net/articles/Article23.htm

 Хсионг-ну на китайска ваза, явно са "конния отряд" на Гумильов.

В съвременната хунология произходът на европейските хуни все още не е решен, но се приема окончателно, че те нямат нищо общо с монглоидите от Жълтата река и Ордос Hsiong-nu.

Eто какво пише археолога Миняев за последните години на Hsiong-nu, които нарича на руски „сюнну”, а не „хунну”, подобно Гумильов.
„...Наконец, об исторической судьбе союза сюнну, о возможности появления сюнну в Европе. Выше отмечалось, что исходным толчком, который привел к возможной миграции сюнну и трансформации их в европейских гуннов, чаще всего называют либо события, связанные с перекочевкой отряда шаньюя Чжичжи на запад, в стану "Канцзюй", либо поражение сюнну от сяньбийцев, в конце 1 в. н. э. Рассмотрим достоверность обеих версий.
Согласно сведениям письменных источников, вместе с Чжичжи до "Канцзюй" дошло 3 тыс. человек, которые жили в "городе" шаньюя на берегу р. Дулай, отождествляемой иногда с р. Талас в Киргизии. Однако, в Таласской долине, хорошо изученной археологически, до сих пор не найдено ничего похожего на поселение сюнну или тем более город. Существенно, впрочем, другое. При разгроме ставки шаньюя в 36 г. до н. э. из пришедших с ним сюнну убито 1518 человек и свыше 1200 попало в плен. Естественно, это обстоятельство перечеркивает попытки связать эпопею шаньюя Чжичжи с началом перемещения сюнну на запад.
Обратимся к другой версии. Разделение сюнну на "северных" и "южных" привело к обострению противоречий в их среде, в результате чего "северные" сюнну терпят ряд поражений, разделяясь, в свою очередь, на целый ряд мелких орд. Во главе каждой стоял вождь, по-прежнему именовавший себя шаньюем, но не обладавший той значительной военной силой, которая отличала племенной союз сюнну во II-І вв. до н. э. Ряд поражений, которые терпят эти орды в 1 в. н. э. приводит к бегству их вождей, но отнюдь не на запад, как принято иногда думать. Рассказывая об этих событиях, хронисты используют неопределенные выражения: "шаньюй отошел на 1000 ли" (около 500 км. - С. М), "шаньюй бежал далеко". После поражения в 91 г. н. э. - "северный" шаньюй "бежал неизвестно куда". Каждый раз речь идет о разных вождях, войско которых не следует за ними, а остается на месте и вливается в состав либо "южных" сюнну, либо других племен. Так, в 91 г. н. э. оставшиеся сюнну в количестве 100 тыс. кибиток "сами приняли название сяньби". Важна для нас и следующая фраза источника: "С этого момента началось усиление сяньби".
Таким образом, военная сила, которой располагали сюнну в 1 в. н. э. не исчезла, она служила в Центральной Азии основой для усиления других племенных группировок, в первую очередь сяньби, которые вскоре на недолгий срок завладели азиатскими степями. Не случайно письменные источники упоминают о сюнну и во II, и в III, и в ІV-V вв. н. э. т. е. тогда, когда европейские страны уже испытали на себе силу кочевых народов. Историческая судьба сюнну связана в раннем средневековье с Центральной Азией: западнее Саяно-Алтайского нагорья нет ни одного раннего памятника сюнну, а те, которые здесь имеются, относятся к эпохе Маодуня, когда сюнну контролировали и Южную Сибирь, и многие другие районы азиатских степей.
Однако кочевые народы, наводившие ужас на цивилизованные страны Европы в первые века новой эры, не случайно, видимо, получили имя "гунны". Европейские историки, конечно, знали о существовании в Центральной Азии мощного племенного союза во главе с сюнну. Сведения о нем могли поступать по Великому шелковому пути, который служил не только для обмена товарами - по нему в обе стороны поступала, видимо, и информация о событиях самого различного характера. Отметим, что некоторые участки этого пути сюнну контролировали в период своего могущества.
Сведения о мощном центральноазиатском союзе кочевых племен были, очевидно, столь впечатляющими, что название "сюнну" быстро получило в Европе нарицательный характер; в латиноязычных источниках оно могло быть записано со слуха в различных вариантах. Поэтому, когда кочевые орды появились на границах европейских государств, их стали называть именно таким собирательным термином "гунны", окончательно закрепившимся после их военных успехов. Эти события составляют интереснейшую и во многом еще не прочитанную страницу европейской истории и, конечно, заслуживают отдельного разговора.
Как видно, предлагаемая версия не решает проблему происхождения европейских гуннов, а напротив - подчеркивает ее сложность. Исследования этой и других проблем продолжаются, и не раз еще придется вернуться к яркой и насыщенной событиями истории кочевых народов евразийских степей и задуматься над новыми находками и материалами.” (С. С. Миняев . Сюнну. Природа, 1986, №4).